jaime lorente or your choice

✦ mr. deatheater, 28 чистокровен, деятельность на выбор, пожиратели смерти І дивляться леви на тебе ласкаво І варять бажання із запахом кави І вільно на розі між пеклом і раєм [indent] Мы, как говорят одного поля ягоды. Оба из чистокровных семей, оба слизеринцы, оба поддерживаем взгляды пожирателей. У нас много общего, хоть на деле мы разные. Но сейчас не об этом. [indent] Я помню наше знакомство, когда нам было, кажется, три. Помню, конечно, очень сильно сказано, ведь помню я это по словам mama. Матери взяли нас с собой на встречу, а мы с видом самых серьезных детей в мире нашли общий язык. С тех пор мы дружили, ездили друг к другу в гости и в общем жили как два представителя известных семей. Потом мы вместе ехали в Хогвартс и так началась уже другая история. Небезпечні знайомі незнайомці Коли кобра закохана вона не спить Пам’ятай про це, моє сонце [indent] Наша дружба изменилась в конце пятого курса. И все между нами казалось правильным. Страсть, которая росла в геометрической прогрессии дошла до пика, и вылилась в жаркие поцелуи в темном углу библиотеки. У нас с тобой не было периода вопросов или отторжения себя. Не было процесса перехода от гетеро к гомо. Все между нами было правильно для нас двоих и мы этого хотели. Я помню вкус твоих губ, чуть приторно сладкий. Помню твои прикосновения мягкие, но властные. Стріляй, скажи чому боїшься ти Зробити цей останній крок После школы мы все еще остаемся вместе, однако проходя стажировки видимся редко. После обучения в Англии я уезжаю на год во Францию, а потом еще на полгода в Америку, чтобы продолжить обучение. Думаю, что перед моим отъездом мы соримся, по пустяку или нет решим вместе. Но на время отъезда мы, скорее всего, расстаемся. После моего возвращения видимся не сразу, но когда это случается, происходит взрыв - буря - эмоции. Ревность, страсть вновь сплетаются воедино, и вот мы вновь просыпаемся в одной постели. И это снова правильно, мы опять же решаем, что тратить время порознь ни к чему. [Немного дополнений: не знаю, захочешь ты состоять в пс или просто их поддерживать, второе мне чуть больше по душе, ведь можно в особо натянутые моменты просить меня не идти на какие-то страшные дела. История скорее о комфорте даже в такое время, о страсти и сильному влечению этих двоих. Драмы можно добавить по желанию. У Эттьена например есть невеста, брак конечно фиктивный и для него и для нее, но можно тут поревновать. В общем два равных жадных, ревнивых, и к удивлению очень любящих. Бери и погнали.] ✦ дополнительно пара ♥ [indent] как видишь я совершенно не определился с фамилией/именем, но может оно и к лучшему. Возьмите любого пожирателя: подойдут эйвери, мальсибер, треверс, нотт, в общем нужен пожиратель из чистокровного рода, 28 с: [indent] играю в 1м и 3м лице, около 2000-3000 символов, могу в спидпост, если будет настроение. Скорость - пост в неделю, бывает чаще, но могу и подождать, в общем договоримся. ваш пост Маркус любил гулять вечерами, особенно перед полнолунием, до которого оставалось меньше недели. Прогулки помогали развеяться, волку нравилась свобода и запах леса, хоть до леса Белби толком не доходил, разве что до озера. Он уже выпил первую дозу зелья, так как писал дядя в последнем письме. Такая жизнь всегда его раздражала, иногда больше, иногда меньше, но скрываться он не любил. Ему хотелось обычной жизни, а не прислушиваться к внутреннему зверю каждый раз, следить за языком, ведь он слышал и чуял куда больше других. И прочие мелочи в виде контроля. Любому человеку это бы надоело. Марк уже шел по замку в сторону башни Рейвенкло. И он бы шел своей дорогой, но кое-что донеслось до его тонкого слуха.«Отлично...Девочки малые, что уже совсем с ума посходили?» Судя по запаху вокруг блондинки, которая не реагировала на агрессию чем еще больше раздражала однокурсниц. В общем вокруг мирной девочки собралось двое, что как минимум нечестно. Маркус хоть и не был как-то связан со старостой, но проходить мимо определенно не собирался. Больше всего Марк ненавидел, когда пытались докопаться либо до слабых, либо просто к тем, кто был выше глупых междоусобиц. Белби приближается беззвучно, он хищник природа его этому научила. Меньше минуты и он стоит рядом с белокурой девочкой. — Смотрю родители вас не научили, как ведут себя дамы в приличном обществе. Спрятали палочки, пока я у вас их не отобрал. Маркус говорит строго, и точно знает, что имена этих двоих он запомнит. — Вы бы, девочки, лучше бы оценки подтянули, ваш год лишает нас пунктов с моментальной скоростью. Не потому ли это, что вы так низко нападаете на безоружного еще и двое на одного. Видимо о чести вам родители тоже не рассказывали. Белби видит, как барышни заливаются краской и прячут палочки. Он отлично знал, что младшекурсницы сохнут почти по каждому из их года, а тем более по тем, у кого известные семьи. Марк мог похвастаться всем, но он умел вести себя в обществе. — Быстро по комнатам, и подумайте о том, как вести себя в обществе. Если я еще раз подобное увижу, будете разбираться с деканом. Он такого не потерпит. Белби смотрит вслед неприятным уже для четырнадцати лет девицам и переводит взгляд на белокурую девочку, которую, кажется, звали Луной. Ах, да староста предупреждал, что она иногда ходит во сне, точно. — Луна, ты в порядке? Маркус улыбается, — ах, да, не уверен, что мы знакомы — Маркус Белби. Парень протягивает девушке руку, и радуется, что с ней судя по виду ничего плохого случится не успело.

anne hathaway

✦ name surname, 38 pb, в составе делегации от мкм, сторонница взглядов de [в поисках острых ощущений] [ lina lee — помоги ] [indent]покажет, где раки поют. с непобедимой неистовостью, жадностью к страданиям, как чужих, так и своих, с волей, натянутой до предела, за которой лишь ведущая в ничто бездна. есть в ней что-то от рыцаря или крестоносца. с грацией и шиком продефилирует шпильками по чужому позвоночнику. завораживающей улыбкой, игривым взглядом и жестом спутает все мысли, перетянув внимание на животный инстинкт. [indent]умело добивается поставленных целей, пуская в ход женские уловки. [ я тебе не нужна, и ты мне тоже ] отъявленная и харизматичная манипуляторша, с которой нет равных [не было, пока она не пересеклась с ним на одном из приемов]. ее азартное любопытство, кто из них одержит верх, заводит в далекие дали. [ удивляет то, как мы похожи ] ее преимущество — готовность идти до конца, его — терпение, так ее будоражащее и бросающее ей вызов, и его маска, к которой тянется рука, чтобы увидеть истинное лицо. [ тебе надоем — ты меня уничтожишь ] искусственное изваяние не так интересно препарировать и исследовать, как настоящие и безудержные эмоции, которые она любит седлать. [ я, как ни странно, сделаю то же ] ✦ дополнительно — в непримиримую дьявольскую пару. — обеспечу графикой, плейлистом, вдохновением, хэдами и нежным хрустом шейных позвонков. контент 18+ ваш пост когда в мир является Человек, мир наваливается на него и ломает ему хребет. он не может жить среди этих все еще стоящих, но подгнивших колонн, среди этих разлагающихся людей. наш мир – это ложь на фундаменте из огромного зыбучего страха. Исадора — полузахлебнувшаяся птица, вымытая морем на печальные литорали Ливана. Лоренс не может игнорировать параллель, отчетливо вспоминает ее смятение и страх, немую просьбу не уходить, такой же красноречивый недоуменно вопрошающий взгляд грустных глаз ( why are you still here? ) и ее виноватую, будто извиняющуюся улыбку, светящуюся изнутри искренним оттенком обнаженных и доверенных ему чувств. Он никогда не делил и не определял ее внутреннюю красоту, так что к черту категории Шопенгауэра. Осознание прошивает сердце невыносимой тоской: он чувствует ее боль, как чувствовал ее тогда. Ни больше, ни меньше. Готов пройти с ней этот путь заново? В мыслях отголосок воспоминания прокатывается гулким эхом. …тебе нельзя доверить… Он видел ее взлет над пустынным пляжем. Белый росчерк на сером; тучи поглотили ее заживо, а затем выплюнули в XXII век. Перед ним покалеченная женская душа вездесущей опухолью, раком времени, с чудовищным ускорением пропущенная по квантовой теории поля пространственно-временного континуума. И он ничего не смог с этим сделать: ни предупредить беду, ни быть рядом после. Не так, как это было необходимо. Недомолвки спали шорами, но между ними по-прежнему натянутая нить, с обоих концов держащая их в плену лассо. Лоренс взглядом тянет Исадору на себя ( все молчание концентрируя в порыв ). Она делает шаг первой ( взведенная пружина теряет всякий смысл и звонко падает на блестящий от влаги асфальт ), но он оказывается не готов, на ее приближение реагирует неожиданно остро: поддается защитному рефлексу, но спина уже упирается в стальной кузов, впечатывается в него сильнее ( no turning back ). Пальцы Исадоры как кубики льда, но ему кажется, что под ее осторожным касанием кожный эпителий начинает медленно тлеть и обугливаться. Лоренс в плену оцепенения, в плену ее рук. Она снимает с него кожу мягкими руками, теплым дыханием и бережно окунает в воды Ям ха-Мелах.          — Исадора… — ее имя на болезненно-умоляющем выдохе с нежностью в каждом слоге. — Имя из твоих уст, — она льнет к его губам раскрытыми лепестками рта, — как французский поцелуй.    Сердечный пульс на головокружительном взлете. Иса держит его крепко, заземляет шепотом и уносит его с собой с морским приливом. Неровно и сбивчиво дышит поверх ее макушки, боясь захлебнуться. Старается сделать размеренный, глубокий вдох и выдох, медленно гасится очаг тревоги. Нерешительно касается ладонью ее спины. У Исадоры бархатное, остро-прохладное и немного металлическое звучание с нотами амбретты. Лоренс запечатлевает в памяти ее движения и дрожавший торопливый голос, вдыхает влажный воздух, смешанный с ее ароматом, закрывает глаза, наконец уверенно обнимая и укрывая от ветра. Губы касаются ее растрепавшихся волос. — Я тебе верю, — Лоренс выдыхает спокойствие, — поверь и мне. Она осталась далеко в прошлом, но прошлое — неотъемлемая часть меня, из истории не вычеркнешь, так что… просто переворачиваю страницу.    Он пытается заглянуть ей в опущенные глаза, смотрит на трепещущие ресницы. Ладони обхватывают тонкие плечи, согревающим движением проводят вниз и возвращаются. — В багажнике твоя обувь на смену, — говорит он, — садись пока в машину, в салоне тепло. Сейчас принесу. На его уголках губ подергивается улыбка Исадоры. — Пожалуй, не будем возвращаться во второй, — Лоренс закрывает водительскую дверцу, бросая задумчивый взгляд назад через зеркало, и передает Исадоре ее лоферы, — есть в первом Satturn, тебе придется по вкусу их меню. Под светом фар мерцающая от мороси полоса дороги, пальцы касаются руля. По лобовому стеклу лениво ползут дворники, за которые цепляются глаза, пока Исадора переобувается. По телу разливается приятное тепло после улицы и усталая нега. — Хочешь что-нибудь включить? — тихо интересуется он, делая шумный выдох, листая панель у коробки передач, — хотя на радио сейчас час дементоров... Ваши заявки? Слышит щелчок пристегнутого ремня и плавно трогается с места, не замечая, как из-за поворота тихо выныривает ранее промелькнувшая машина.

Рокочущий, не девичий высокий, голос Беллы вырвал Алекто из минутной задумчивости. Ну, уже хорошо, что старая подруга с ней пообщаться не против пока что. Зная характер старшей из сестёр Блэк, так напоминающий буйный и непредсказуемый нрав самой Алекто, и понимая, что Белла зла и сердита сейчас до предела, не нарваться на откровенную грубость или игнор от неё - немалый успех. Миг - и вместо опустевшего уже как - то незаметно в пути бокала из рук Беллы Алекто перекочевал полный бокал с игристым напитком прекрасным.Белла даже на комплимент расщедрилась, что в её - то настроении - чудо из чудес.
- Надеюсь, он стоит тех долгих часов, что ушли на его примерку! Поверишь ли, в Твилфитт и Таттинг новая помощница портнихи исколола всю меня булавками, пока мерила эта платье! Надеюсь, девицу эту уже уволили с треском за такую косокукость.
Белла снова заговорила. Значит, настроена поддержать лёгкую дружескую беседу!  В ответ на вопрос приятельницы давней Алекто кивнула утвердительно головой:
- Первый ты права, я только летом наконец обрела свободу от учёбы! А в июне - сентябре мы с Амикусом ездили практически одни, лишь под приглядом старой тётушки, во Францию. Вот это действительно было не путешествие, а одна сплошная сказка.
И действительно, во Франции тогда они с Амикусом отдохнули славно, на полную катушку. Глуховатая и старая тётушка, привыкшая рано укладываться спать, и в вояже своим привычкам не изменила ни разу, даже не подозревая, что Алекто с Амикусом каждую ночь удирают из отеля и то шатаются бесцельно по улицам ночным, ища приключений, то проводят весело время в кабаре магическом, то выбираются в казино или в бар или паб известный. В Англии такой свободы им и близко не видать, хотя бы потому, что здесь их рыжие макушки каждой птичке в мире волшебном известны, наверное.
Белла же обратила внимание на приближающуюся целенаправленно к ним девичью довольно большую. компанию. А вот и любительницы пустых разговоров ни о чём пожаловали! Только вот желания ввязываться в беседу подобную у Алекто желания едва ли больше, чем у Беллатрисы самой. Быстро сориентировавшись, Алекто ухватила Беллу под руку и оперативно смешалась с основной толпой собравшихся гостей, благо, девицы - болтушки этого манёвра и не заметили, кажется.
- Я думаю, нам стоит поискать уголок потише где - нибудь в стороне?  Иначе нам и слова не дадут сказать, тут же окружат пустой болтовнёй ненужной.  И да, можешь выговориться относительно того, что учудила твоя сестрёнка, обещаю, что всё тобой сказанное унесу вместе с собой в могилу. 

Маркус любил гулять вечерами, особенно перед полнолунием, до которого оставалось меньше недели. Прогулки помогали развеяться, волку нравилась свобода и запах леса, хоть до леса Белби толком не доходил, разве что до озера. Он уже выпил первую дозу зелья, так как писал дядя в последнем письме. Такая жизнь всегда его раздражала, иногда больше, иногда меньше, но скрываться он не любил. Ему хотелось обычной жизни, а не прислушиваться к внутреннему зверю каждый раз, следить за языком, ведь он слышал и чуял куда больше других. И прочие мелочи в виде контроля. Любому человеку это бы надоело.

Марк уже шел по замку в сторону башни Рейвенкло. И он бы шел своей дорогой, но кое-что донеслось до его тонкого слуха.«Отлично...Девочки малые, что уже совсем с ума посходили?» Судя по запаху вокруг блондинки, которая не реагировала на агрессию чем еще больше раздражала однокурсниц. В общем вокруг мирной девочки собралось двое, что как минимум нечестно. Маркус хоть и не был как-то связан со старостой, но проходить мимо определенно не собирался. Больше всего Марк ненавидел, когда пытались докопаться либо до слабых, либо просто к тем, кто был выше глупых междоусобиц. Белби приближается беззвучно, он хищник природа его этому научила. Меньше минуты и он стоит рядом с белокурой девочкой.

— Смотрю родители вас не научили, как ведут себя дамы в приличном обществе. Спрятали палочки, пока я у вас их не отобрал.

Маркус говорит строго, и точно знает, что имена этих двоих он запомнит.

— Вы бы, девочки, лучше бы оценки подтянули, ваш год лишает нас пунктов с моментальной скоростью. Не потому ли это, что вы так низко нападаете на безоружного еще и двое на одного. Видимо о чести вам родители тоже не рассказывали.

Белби видит, как барышни заливаются краской и прячут палочки. Он отлично знал, что младшекурсницы сохнут почти по каждому из их года, а тем более по тем, у кого известные семьи. Марк мог похвастаться всем, но он умел вести себя в обществе.

— Быстро по комнатам, и подумайте о том, как вести себя в обществе. Если я еще раз подобное увижу, будете разбираться с деканом. Он такого не потерпит.

Белби смотрит вслед неприятным уже для четырнадцати лет девицам и переводит взгляд на белокурую девочку, которую, кажется, звали Луной. Ах, да староста предупреждал, что она иногда ходит во сне, точно.

— Луна, ты в порядке? Маркус улыбается, — ах, да, не уверен, что мы знакомы — Маркус Белби. Парень протягивает девушке руку, и радуется, что с ней судя по виду ничего плохого случится не успело.

Кассиопея

Икарус

henry cavill or u choice

✦ Rodolphus Lestrange, 30 чистокровный, член пс, деятельность на выбор — Я ведь совсем не похож на твоего брата, да, Рудо? Тогда позволь спросить, какого драккла... Люциус оттирает губы платком так яростно, словно их только что касалось нечто ядовитое. Рудо сжимает ладонь на его шее. Малфой усмехается. Не убьёшь. Повелитель будет недоволен. Рудо отпускает и Малфой, держась за горло, заходится в хриплом смехе. — Какого стать тем, кого ненавидел? Ему и вправду очень смешно. Рудольфус презирал его. Всем сердцем. Глянцевую улыбку, лакированные волосы, бархатный сюртук прямо под горло. Врезается, натирает кожу. Следы от пальцев проявятся позже. Малфой его не боится и это — скверно. — Что ты чувствовал, когда увидел нас? Рудо поднимает глаза. Люциус забавляется с ним. Так же, как тогда с Рабастаном. Рудо едва восемнадцать. Он покидает танцевальную залу. Нужно сменить фрак, он опрокинул на себя пунш. Приглушенный смех отвлекает его от цели. Звучит слишком игриво и интимно. Он не любопытен, но ему никогда не были по душе обжимания в углах его дома. Он заходит за колонну и встречается взглядом с Люциусом. Малфой наклоняется, запуская пальцы в волосы_его_младшего_брата и целует его, не отрывая насмешливого взгляда от лица Рудо. Смотри Этого Ты Так Боялся? ... — Не подходи ко мне, это заразно, — Рудо отодвигается от Люциуса. Малфой игнорирует привычные предупреждения и падает на диван, театрально раскинув руки. — Оно уже в тебе и я здесь не при чем, — лукавая улыбка и Рудо в лицо бросается краска. Шепот проникает в сознание и сворачивается змеиными кольцами: "Я видел, как ты на него смотришь" ... И поэтому он решил украсть...его у него. Рудо сжимает зубы до боли, а Малфой ни на секунду не отрывает взгляд от его лица Все время мстительного_поцелуя ... — Скажешь, захотелось попробовать с мужчиной, — Люциус скучает, глядя на его страдания. Рудольфус его ненавидит. — А я скажу, что только так ты можешь позволить себе поцеловать его... Малфой уходит, а его звонкий смех несется ввысь и падает. Раня, почти смертельно. Он так запутался. ✦ дополнительно Ищу игрока НЕ в пару. Это заявка в сложного человека, гомофоба, который отрицает свою сексуальность и желания в других сферах. Прорабатывать это все можно в игре))) Между Рудо и Люциусом стойкая неприязнь, фактически ненависть. Рудо завидует легкости Малфоя, то, как ему все сходит с рук (аферы, романы, непокорность). Еще в школьные годы Рудо вполне мог травить Люциуса за его предпочтения и просто потому что "лицом не вышел". Малфой отомстил — поцеловал Рабастана на глазах у Рудо и разорвал старшему Лестрейнджу сердце на кусочки. Это была чистая провокация и месть - Люциус своего добился (хотя Рабастан и предпочитает милых леди). Сейчас ты можешь испытывать чувства к брату, или нет, беситься, или нет, ненавидеть меня или да. В целом, детали вполне обсуждаемы. От себя обещаю частые посты от 3к, 3 лицо, графику и игры на грани ненависти. Можешь стучаться в гостевую, выдам тг

ваш пост

Снег сыплется хлопьями и оседает на мантии. Люциус аккуратно снимает снежинки с плеча — и на их место падает еще десяток.
Красивая, траурная погода — не даром среди многих народов именно белый считался цветом печали.

Снег скрипит под ногами. Он меряет шагами пустоту маггловского кладбища. Безмолвие разрушается — далекими голосами могильщиков.
Они идут обратно, помятые, грязные, пропахшие потом и смертью. Он уворачивается от столкновения и деликатно приподнимает шляпу. Которой нет, но привычка — вторая натура.
Значит, он лишь слегка запаздывает. Хорошо.
...
Есть ли что-то более печальное, чем одинокий ребенок над могилой любимой матери?
Он не видел Северуса несколько лет, но сразу узнал его — по скорбной осанке, неловким, угловатым движениям
и — конечно, глазам, в которых словно навечно застыли слезы. Впрочем, сейчас в слезах не было ничего
предосудительного.
Северус вдохнул и словно поперхнулся. И на лице — то самое нечитаемое выражение
После которого
Обыкновенно
Совершают
Глупости
Вряд ли он ожидал, что Люциус действительно придет.
Он, собственно, тоже не ожидал.
...
Скомканные строчки, прыгающим почерком, одна через одну, крупные капли чернил.
Размытые буквы, слегка рваный край пергамента. Писал и плакал.
"Если вы сочтете нужным...Если вы...Вы... Вы..."
Он отбрасывает пергамент от себя и прикрывает глаза рукой.
По еще живой части души резануло, словно краем пергамента, тонкий срез, капельки крови — кап-кап-кап,
кровоточит душа. Не его, чужая — или все же, не вполне чужая. Знакомая. Еще не близкая, не родная, но всё
же.
Каждый понедельник сова приносит письмо, пропахшее — то мятой, то полынью, то тмином.
Нервные строчки, выписанная по буковке душа. На, рассматривай, дивись, препарируй.
Слишком доверчивый ребенок. Слишком одинокий, непонятый. Слишком умный.
Ум — это наказание, Северус — строчка ложится ровно-ровно, как по невидимой линии.
Скрип пера — выводит каллиграфический завиток за завитком. — Но лишь пока ты молод.
Он продолжает смотреть на утреннее письмо. Кажется, мальчишка специально затянул с отправкой.
Что же. Люциус поднимается и зовет домовика.
Такие нервные письма, на срыве — сроков, эмоций, пишешь, лишь когда что-то для тебя действительно важно.
С хлопком аппарации он оказывается в пригороде Лондона. Оттуда пешком — уже недалеко.
...
— Соболезную твоей утрате, — вместо приветствия произносит он, разрушая эмоциональность момента.
Склонившись — полы мантии окунаются в снег — он положил на невзрачное надгробие белую розу.
Подумав, он аккуратно стирает снежинки с имени. Эйлин Принц.
В голове всплывает обрывками, осколками — гобелены с вереницей имен.
Он вероятно никогда не поймет, за что чистокровная волшебница полюбила маггла.
И как любовь может быть превыше всего мира.
Превыше собственного дитя.

— Я не знал её, но хотел бы узнать. Уверен, она была достойной женщиной и любящей матерью,
Когда Северус только начинал писать ему письма, он зачастую проявлял непрошенную...
...и неприличную в высшем обществе откровенность, что Люциус только поощрял.
Любопытство. Один из страшных грехов, кажется так, у магглов?
Но для волшебника узнавать другую семью, отличную от его так же, как солнце от луны...вряд ли подобная
пытливость ума могла считаться грехом.
Но чем больше он узнавал, тем больше презирал решения чужой ему женщины
Конечно, не ему судить — но он не мог даже понять.
Хотя проявлял достаточное усердие.

Северус одет не по погоде.
Взгляд цепляется за чистые, но выношенные, латанные-перелатанные вещи.
Люциус вздыхает. И она променяла любовь на нищету, побои и...несчастье своего сына.
Северус продрог или крупная дрожь — по другим причинам? Люциус не знает. Он еще никогда не терял.
Тем более близкого. Ему бы задуматься — кого он может назвать близкими, но... он разберется завтра.
Или никогда. Лучше никогда.
Он встает, отряхивая полы мантии. Кажется, подобное мероприятие предполагает поминки?
— Северус, — он напоминает ему о приличиях, не читая нотации, пытаясь проявить всевозможную мягкость. — Ты готов идти? Холодно.
И, вспомнив, что-то, возможно из детства, он аккуратно кладет руку на его плечо и сжимает.
— Но если ты хочешь, постоим еще немного.

charles hunnam or ect

✦ ?, ?? чистокровный, ?, ? ✦ дополнительно так, ну что тут сказать. ищу в пару, шоб и в комфорт, и в угар, и поплясать на стекле. есть идея (не)взаимной школьной любви, когда и в жопе свербит и гормоны играют. каких-то вот прям конкретных задумок нет, зато есть желание придумать историю вместе. со стороны емели готов втягивать во всякое разное, прикладываться подорожником и тихо поскрипывать зубами, когда будет повод. также из общего вайба хотелось бы ты че пидор ради оф/пс свою жепу рвешь а я тут волнуюсь борщи варю. открыт к идеям и предложениям, чекайте тут или сразу забегайте в приватик

ваш пост

Эмиль ловит себя на мысли, что уже битый час ходит по одной и той же местности, которая должна была смениться несколько километров назад. Ему кажется, что он попал в забавную петлю времени, из которой удастся выбраться разве что только каким-то чудом. Он старается не думать о том, что может тут сдохнуть посреди густой чащи леса, поэтому отчаянно рыскает в поиске хоть какого-то спасенья. В голове сразу всплывает их последняя встреча с Эммой, где она с волнением просить остаться Эмиля дома, потому что ей совершенно точно не хочется искать его потом где-то по грязным канавам. Корнфут усмехается самому себе, отмечая, что уж если его и найдут, то, дай Мерлин,  хотя бы через пару недель. В этот раз он трасгрессировал слишком далеко, чтобы иметь возможность отправить хоть какую-то весточку, а если вспомнить, что и палочку он свою в особняке забыл, то на поиски его хладного трупа точно потребуется не меньше, чем несколько месяцев. Он, конечно, и рад бы вернуться, потому что устал, но внутренняя ебнутость и желание доказать своё «я смогу» привешивают все здравые доводы.

Корнфут двигается мягкой поступью, перешагивая очередную кочку, слегка соскальзывая по склизким камням, вымазывая свои и без того грязные джинсы. Такого странного путешествия с ним не случалось никогда, потому что сейчас приходилось _действительно_ рассчитывать только на себя и свои способности выжить любой ценой. Эмиль до сих пор не мог понять, какая пикси его укусила за зад, раз он решил отправиться в Ирландию без запасного плана. Но ведь когда собираешься впопыхах, думать о таком и вообще о чем-то плохом совершенно не хочется.

Он продолжает пробираться сквозь заросли леса и игнорирует внутренне раздражение от очередной мелкой мошки, которая так и норовит искусать оголенные участки кожи. Эмиль ощущает странное покалывание в руках, но и на это он не обращает своё внимание, ему сейчас очень важно найти место, где можно будет передохнуть. Голодный желудок услужливо урчит понятной только для него трелью, оповещая хозяина, что и по этому пункту у него тотальный провал. Корнфут морщится и останавливается на секунду, чтобы передохнуть и дать себе время всё-таки настроить свой внутренний компас. О последнем, кстати, Эмиль вспоминает тоже уже довольно поздно, чтобы что-то изменить и взять эту полезную вещицу с собой. В общем и целом, стандартная для него ситуация.

Кап. Кап. Кап.
– Серьезно?!

Эмиль устало и саркастично нарушает тишину леса, расправляет плечи и поднимает голову к небу. Он смотрит на затянувшиеся тучи, вдыхая обжигающий горячий воздух, чувствуя на языке странный привкус. Корнфут открывает рот и ловит маленькие капельки дождя, облизывая свои влажные губы. Хочется остаться в моменте, перестать гнаться за какой-то иллюзорной победой, которая будет известна по итогу лишь ему одному. Эмиль широко улыбается и дотрагивается руками до лица, а затем делает движение, словно бы умывается обычной водой, ощущая свою отросшую щетину. Он стряхивает с волос влагу и ещё раз окидывает взглядом окружающую местность, замечая вдалеке тусклый свет.

Неужели это – моё спасенье?

Корнфут даже забывает подумать о том, что это может быть ловушкой, ноги сами начинают идти в сторону, где, кажется, ему наконец-то удастся немного отдохнуть. Он двигается тихо, хотя делать это довольно трудно в промокших ботинках и с тяжелым рюкзаком, шлейки которого впиваются в плечи и оставляют следы. Эмиль поправляет майку, делая это рефлекторно, заученно, будто надеясь, что это ему поможет сохранить лицо перед чужаком. А вместе с тем легкий ветерок, суетливый и довольно прохладный, чуть качает вершины деревьев, нагнетая какой-то непонятной загадочности. Источник света с каждым аккуратным шагом становится  ярче, освещая пространство вокруг себя. Эмиль делает шаг, потом второй и замирает в испуге.

Джошуа?
Какого чёрта он тут забыл?!

Силуэт, который невозможно спутать с кем-то ещё, силуэт, от которого у Эмиля всё тело покрывается табуном мурашек. Ему кажется, что эта чья-то злая шутка, потому что в такое совпадение поверить сложно. В последний раз их встреча закончилась смазанными объятыми и внутренним желанием Эмиля провалиться сквозь землю – так ему не хотелось расставаться с ним. Он, конечно, по-кошачьи беззаботно улыбался тогда, радуясь предстоящей свадьбе друга, но в мыслях прижимал МакФасти к стене и опускался перед ними на колени. Казалось, что это отличное решение, чтобы не копаться в себе и вообще не думать про “а что за этим стоит?”, кроме собственного члена. Корнфут всё списал на гормоны и молодой организм, совершенно свихнувшийся на горячих и чувственных фантазиях о Джошуа. Так жилось проще, так не приходилось думать, что он всё-таки может влюбиться. По-серьезному, по-взрослому, по-настоящему.
А теперь судьба бросает ему вызов? Что же, с МакФасти никогда не было просто, чтобы суметь прочесть его и понять истинные желания, поэтому Эмиль выбирает для себя оставаться в своих иллюзиях. Правда иногда может ранить, а Корнфут очень сильно любит свою свободу, дабы привязать себя к человеку, который не ответит взаимностью.

Он делает глубокий вдох, набирая побольше воздуха в легкие, словно готовясь сделать прыжок со скалы, и произносить на одном дыхании:
- Неужели это и правда ты?

tom holland

✦ remus lupin, 20 полукровка, оборотень, орден феникса ну давай же, сделай мне больно, в который раз? в десятый? двадцатый? в сотый? я выдержу все и каждая твоя фраза как нож по сердцу: «такой как я тебе не пара» ты такой умный, решил все за меня, смешно я умоляю тебя, плачу, а ты натягиваешь маску безразличия? когда ты на учился этому ремус? когда из миленького парня, ты прекратился в то, что я вижу перед собой? ты невесомо касаешься моей шеки, стираешь предательскую слезинку и из твоих уст вырывается: «ты все и так знаешь» а я знаю, что мои чувства взаимны, но ты уходишь в отрицание, решив, что такой монстр как ты, не может быть счастливым ✦ дополнительно это самая короткая заявка, которую я когда либо писала. я хотела показать, что их ждут не самые милые отношения, они будут пропитаны болью, срывами, но через них всегда проскальзывают нотки нежности и любви. они с детства уже поняли, что слишком похожи, что у них все слишком одинаково, они идеальные друзья, но почему-то никто не решался переступить этот порог. на последних курсах у них начинает что-то получатся, но всего одно событие [а какое придумаем вместе] и ремус решил, что лили лучше держаться подальше. он не хочет причинять ей боль, а лили не готова так просто отступать. внешность может быть изменена, поставила как пример, так же жду от тебя свое видение истории, может оно совсем не совпадает с моим и ты хочешь чего-нибудь другого) пост по запросу в лс. пишу как от первого, так и от третьего лица. чаще в нижнем регистре, но под тебя подстроюсь, полюблю большие буквы и все, что захочешь

для вдохновения

armie hammer or договоримся

✦ augustus rookwood, 29-31 чистокровный, невыразимец, пожиратель смерти от юного августуса невозможно отвести взгляда (и рудо не отводит) рудо везёт - они дружат, потому что они на одной волне, заряжены одной идеологией, пропитаны одной моралью. они чистокровные волшебники и это всегда значило для них больше, чем для других сверстников. уже позже таких как рудо и август станет достаточно много, чтоб поставить магический мир на уши, но пока рудо видит только в своём друге единомышленника. август взрослеет раньше рудо. август понимает не многим больше, чем рудо, и даже когда рудо начинает смотреть на августа иначе, руквуд убеждает себя, что это просто привязанность. ни рудольфус, ни августус (как будто) не хотят признать свои недостойные желания. они убеждают друг друга, что любить мужчину - это мерзко. проблема в том, что рудо действительно в это верит вопреки своим  чувствам, а вот августус зачем-то целуется с малфоем, перебрав пунша. их дружбу ничто не способно разрушить. служба  тёмному лорду ещё сильнее их сближает, а то будущее, что они рисовали в своём детстве, как будто становится осязаемым. рудо женится, август, конечно, рядом, хотя и ходит мрачнее тучи. он становится совершенно невыносимым для всех, кроме рудо. рудо никогда не отвернется от друга. в свои почти тридцать они не разлей вода. кажется, что рудо проводит с августом больше времени, чем с женой. (рудо любит августа и ненавидит за то, что это не взаимно) (август любит рудо и ненавидит за то, что тот никогда не полюбит мужчину) ✦ дополнительно руквуд, приходи, будем разводить драму, но, обещаю, придем к камингаутам. заявочка сырая, все лучше обговорить в личке. в том числе момент с малфоем. с био августуса помогу! я, если че, могу писать и с заглавными.

ваш пост

исаак ждет. исаак фернанд фон кемпфер может ждать вечность и еще чуть-чуть сверху, потому что «если ты не будешь спешить, то все будешь видеть ясно и отчетливо, в торопливости человек действует слепо и неблагоразумно». это слова древнеримского историка тита ливия, которые по прошествии тысячелетий не потеряли своей значимости и актуальности. истина бессмертна, а бессмертие — страсть мага.
торопиться с тем, что имело все шансы стать делом всей его жизни
     [даже с учетом того, что прожил исаак уже очень немало]
было преступлением против себя, поэтому он позволял себе лишь отмечать дни на белоснежных листах календаря в черной кожаной обложке, на которой готическим шрифтом было начертано золотом «01». там же под датами исаак делал емкие записи о состоянии того самого «ноль первого», о котором нашел достаточно информации, чтоб загореться интересном, но недостаточно для того, чтоб восстановить его как можно скорее.
если быть точным, времени от погружения черной жижи в раствор, который фон кемпфер создал, чтоб преобразовать агрегатное состояние крусника в более или менее твердое, прошло ровно триста пятьдесят семь дней. почти год — дневник заканчивался. исааку хотелось бы уложиться в эту книжечку, ведь она стала ему как родная. она стала его ритуалом как и, собственно, утренний спуск в подвал старой усадьбы, которую занимал айзек батлер.

там он выпивал свой первый кофейный напиток, прерывая ночные смакования чего-то гораздо более крепкого. и выкуривал свою первую сигариллу, неизменно с ароматом темного шоколада, что после будто оседал на губах. исаак понятия не имел, когда жижа, уже обретшая вполне четкие очертания, перейдет в свою последнюю стадию и — хотя бы — заговорит.
    [до сих пор исаак слышал что-то нечленораздельное, похожее на бурление, когда кто-то пытается говорить под водой]
он не боялся пропустить этот момент — в конце концов, он не просто так звался панцермагиером, владеющим многими секретами древних технологий человечества. все изменения состояния жижи транслировались через особенный передатчик, так что фон кемпфер в принципе мог не спускаться вниз до того самого дня «х». но ему это нравилось. нравилось своими глазами видеть, как твориться история.
хорошая история творится медленно.

маг спускается в подвал и среди дня, и вечером. вечером на его рабочем столе — на филиале его рабочего стола — неизменно появляется хрустальный графин с темно-коричневым напитком, в котором играют теплые блики свечей. в помещении, что само по себе оснащено высокотехнологично, они выглядят нелепо, пока их не уравновешивает своим присутствием фон кемпфер. рядом с ним они гармонируют.
исаак делает какие-то пометки в своем дневнике, кидает быстрые взгляды на огромный сосуд, в который погружено мужское тело. стенки его не прозрачные и чтобы рассмотреть крусника, нужно заглянуть сверху — это исаак и делает всякий раз ночью перед тем, как идет отдыхать. иногда измения незаметны и это может длиться неделями, иногда — как сегодня — наблюдаются большие скачки. вчера тело было покрыто черной слизью, а сейчас от нее не осталось и следа. маг, рассматривая обнаженное тело молодого мужчины, дрейфующего на поверхности раствора, приходит ко мнению, что он впитал в себя все остатки слизи. преинтересно.

фон кемпфером одолевает любопытство. он понятия не имел, как выглядит крусник — об этом не нашлось достоверных записей. их было много, но все противоречивые. а тут, оказывается, все до банального просто — светловолосый, ладно сложенный, на вкус мага даже красивый.
    [а вкус у исаака безупречный. исаак очень любит красивые вещи. он сам одна сплошная красивая вещь, поэтому и окружает себе подобным]
его датчик ненавязчиво пищит оповещая о изменении крусника. было замечено, что его погрешность всего две минуты, а это значит, что такой вид тело приняло буквально перед тем, как исаак подошел пожелать своему эксперименту спокойной ночи.
все это задерживает исаака — он долго изучает обретшее плотность тело и не сразу замечает, что на него осмысленно смотрит пара глаз. магу нужно отдать должное — он даже не вздрагивает. только шумно выдыхает «mein herrgott».

опустив руку в раствор, исаак хватает крусника за предплечье на случай, если тот захочет — или будет в состоянии — сесть.